В Турции лира падает, и небо тоже. Цены в супермаркетах меняются практически ежедневно. Растут очереди на дотационный хлеб. Турки не могут сводить концы с концами, так как цены на картофель, муку и курицу растут. Практически всегда ученые мужи обвиняют одного человека: президента Реджепа Тайипа Эрдогана.
Автократический Эрдоган, который пришел к власти во время первого президентского срока Джорджа Буша-младшего, фактически объявил войну финансовой ортодоксальности, подлив масла в огонь валютного кризиса, снизив процентные ставки, когда экономисты утверждают, что он должен делать прямо противоположное: взвинчивать их, чтобы защитить лиру.
Но Эрдоган, который утверждает, что изучал экономику, говорит, что разбирается в этом лучше. Прося турок быть «терпеливыми», он настаивает на том, что более слабая валюта и более низкие процентные ставки увеличат турецкий экспорт, создадут рабочие места, подстегнут рост экономики и сдержат инфляцию. По словам экономистов, он забывает упомянуть, что такая политика, особенно в условиях кризиса, также вызовет резкий рост цен на основные импортные товары, отпугнет иностранных инвесторов, опустошит турецкие банки и приведет к обнищанию населения за счет инфляции, а не приручит ее. В четверг новое снижение ставок — четвертое за четыре месяца — привело к падению лиры до рекордно низкого уровня.
По словам критиков, Эрдоган, накопивший власть за долгие годы и одновременно изгнавший из правительственных рядов критиковавших его, теперь окружен подданными. Он уволил вольнодумцев из Центрального банка Турции, в результате чего эксперты обеспокоены тем, что, возможно, никому не осталось донести до ушей президента, что у султана нет одежды, или, как сказали бы в Европе — «А Король то голый!»
По мере того как лира продолжает стремительно падать — в этом году доллар вырос более чем вдвое по отношению к турецкой валюте — турки из бедных слоев населения и среднего класса платят самую высокую цену, поскольку стоимость основных товаров удвоилась, а расходы на топливо выросли на 40 процентов.
«Я думаю, что приближается конец света», — сказал New York Times один уличный торговец в Анкаре.
Аналитики начинают сомневаться, могут ли финансовые безумства Эрдогана сделать то, чего не сделали годы консолидации власти и репрессивной политики: стоили ему работы.
«Кажется, он действительно верит в свою правоту, тогда как остальной мир считает обратное», — сказал мне Синан Ульген, турецкий эксперт из Carnegie Europe. «Если эта политика потерпит неудачу, он будет продолжать терять популярность. Другие кандидаты в президенты уже набирают силу».
Ставки против Эрдогана часто терпят неудачу. За последние два десятилетия ему неоднократно удавалось превращать невзгоды в триумф, успешно преодолевать геополитические кризисы, мрачные попытки государственного переворота и «Турецкую весну», почти всегда выходя сильнее, сохраняя при этом поддержку исламских консерваторов, лежащих в основе его партии «Справедливости и развития» (AKP). Если, как настаивает оппозиция, не будут проведены досрочные выборы — возможность, которую отвергает Эрдоган, — следующие президентские выборы состоятся не раньше 2023 года.
Тем не менее, экономические кризисы могут быть опасными для политиков. Просто спросите аргентинцев, которые в условиях разрушительного валютного коллапса и долгового кризиса в конце 2001 года сменили пять президентов за две недели. Турции по ряду причин, включая ее более управляемый внешний долг, вероятно, удастся избежать краха в аргентинском стиле.
Тем не менее авторитарные лидеры, такие как Эрдоган, неоднократно лишались власти в условиях экономического хаоса. В 2019 году президент Судана Омар Хасан аль-Башир был свергнут в результате военного переворота после демонстраций, которые начались в ответ на резкий рост цен на продукты питания и топливо. Некоторые эксперты называют высокие цены на продукты питания одним из факторов «арабской весны». Чтобы остаться у власти, автократы становятся более автократическими. В Венесуэле президент Николас Мадуро — близкий союзник Эрдогана — выжил, несмотря на гиперинфляцию и вызванный ею ужасный гуманитарный кризис, подтолкнув страну к полной диктатуре. Хотя теперь Эрдоган считается автократом, он не начинал с этого пути.
«Я не согласен с мнением о том, что исламская культура и демократия несовместимы», — сказал он в 2003 году.
В первые годы пребывания Эрдогана у власти он усмирил активистов военного истеблишмента, включая множество действующих и отставных солдат и офицеров. Его ориентированная на инвестиции политика первоначально вызвала экономический бум, который снизил уровень бедности и принес блестящую новую инфраструктуру в турецкие города.
Некоторые называют точкой невозврата в качестве становления его автократом 2013 год, когда президент поддержал насильственный ответ на протесты в парке Гези в Стамбуле, которые начались с протеста против городского развития, но превратились в более широкий общественный протест против ослабевающих свобод.
В 2018 году Эрдоган добился перехода от парламентской системы к системе с сильным президентом — работа, которую он выполняет сейчас и при которой у него больше свободы, чтобы обойти парламент. Но еще до этого, будучи премьер-министром, он пытался заставить замолчать инакомыслие, контролируя прессу. Он произвел чистку среди военных после переворота 2016 года.
Однако с 2018 года Турция также избегает болезненных экономических реформ. Лира упала, поскольку Эрдоган стремился к экономическому росту любой ценой и рассматривал более низкие процентные ставки как способ достижения этого. Проблемы обострились в марте, когда Эрдоган, желая еще больше снизить процентные ставки, менее чем за два года уволил своего третьего главу Центрального банка, заменив его Сахапом Кавчиоглу.
«Основная квалификация, которую новый глава Центрального банка привносит в свой кабинет, — это его отношения с зятем президента Бератом Албайраком, чье пребывание на посту министра финансов и казначейства было катастрофическим», — написал Стивен А. Кук в журнале Foreign Policy.
Эрдоган отстаивал свою позицию, цитируя запреты ислама против высоких процентов, а также указывая на Китай как на пример того, как низкие процентные ставки и более слабая валюта могут создать процветающий средний класс.
Но на это потребовалось время — чего может не хватить Турции, учитывая резкое падение курса лиры, что также привело к росту производственных затрат в стране. Турция импортирует запчасти для большей части готовой продукции, например, автомобилей, покупать которые, учитывая слабую лиру, теперь стало дороже. Между тем валютные проблемы усиливают недовольство и провоцируют антиправительственные протесты. На этой неделе, как сообщает Wall Street Journal, MAK — проправительственная политическая консалтинговая компания — заявила, что поддержка AKP в опросах впервые в истории упала ниже 30 процентов.
Сообщение журнала из города Ризе, родного города президента, отражает мрачные настроения, что должно дать Эрдогану повод для беспокойства.
«Мы находимся на дне колодца. У нас не осталось покупательной способности», — сказал Wall Street Journal Мехмет Алибарис, фермер, выращивающий чай недалеко от Ризе, беднеющий из-за инфляции. «Я буду голосовать за любого, кто избавится от этого правительства».
Энтони Файола 2021 The Washington Post
Мы в Телеграмме
