Франции необходима поддержка в противостоянии с Эрдоганом, уверяет Ахмет Инсель, подчеркивая робость партнеров Парижа в отношении Турции. Франция едва ли может в одиночку идти по пути конфронтации и к тому же не заинтересована в этом, утверждает турецкий политолог Ахмет Инсель.
Эрдоган не перестает выступать с новыми провокациями в адрес Франции. Такое разжигание страстей связано с его стратегическими интересами или же просто является проявлением злобы в наш адрес?
Ахмет Инсель: Это позволяет ему укрепить позиции стоящего у власти ультранационалистического альянса. С 2016 года Эрдогану требуется поддержка ультраправых националистов, чтобы получить большинство на президентских и парламентских выборах. Брошенный Франции вызов помогает ему расширить базу сторонников и вынудить оппозиционные партии поддержать его во внешней политике. В этом главная цель нападок на Макрона.
Во-вторых, он добивается для себя статуса мирового защитника мусульман, которые были унижены Западом. Он воплощает в себе национализм с явным религиозным оттенком, исламский национализм, и Макрон становится для него удобной мишенью.
В-третьих, Франция и Турция поддерживают разные лагеря в Ливии, Сирии (хотя они и были очень близки до 2013-2014 годов) и Нагорном Карабахе. Кроме того, Франция защищает Грецию в конфликте Афин с Анкарой по поводу разграничения экономических зон в Эгейском и Средиземном море… То есть, мы видим слишком много конфликтных вопросов для того, чтобы все словесные перепалки можно было свести к личной неприязни.
— Как вы считаете, Турция все еще заслуживает место в НАТО?
— Стратеги НАТО должны сами провести оценку военных и геостратегических последствий. Но если Турцию выставят из НАТО, не станет ли она еще большим фактором региональной нестабильности? Кроме того, устав НАТО, в целом, не предусматривает исключение.
Как бы то ни было, основные члены НАТО явно теряют доверие к Турции, и, если это продолжится, она может быть задвинута в сторону как стратегический союзник. Например, сейчас все активнее обсуждается перспектива переноса на Крит базы из Инджирлика, а также базирования французского флота на некоторых греческих островах.
— С чем связана вялая реакция Америки и Европы?
— США проявляют все меньше интереса к Ближнему Востоку и Восточному Средиземноморью за исключением тех случаев, когда речь идет об Израиле, и эта тенденция началась еще до прихода Трампа к власти. Кроме того, американцы сейчас с головой ушли в собственные президентские выборы. ЕС в свою очередь находится в ступоре из-за страха иммиграции, и Эрдоган пользуется этим страхом.
С другой стороны, в ЕС существует два противостоящих друг другу течения. Меркель по-прежнему выступает за переговоры с Турцией (по крайней мере, до будущих выборов в Германии), даже с откровенно невыполнимыми обещаниями, например, насчет отмены виз для турецких граждан. Кроме того, французская позиция вызывает раздражение целого ряда европейских стран: они считают ее односторонней и указывают на большое несоответствие между настоящими возможностями Франции в плане вмешательства и ее поведением в конфликте.
Хотя все страны ЕС (за исключением Венгрии) осудили оскорбительные заявления Эрдогана в адрес Макрона, подобного единодушия нет, когда речь заходит о потенциальных санкциях против Турции или официальной отмене ее кандидатуры на вступление в Евросоюз. Для Эрдогана бросить вызов Макрону намного проще и дешевле, чем Путину, Трампу или другому президенту США.
— Исламистская и националистическая риторика Эрдогана получает большой отклик среди турецких иммигрантов во Франции и Германии?
— Определенный отклик действительно есть, но я не могу сказать, насколько он широк. Я не очень хорошо разбираюсь в этом вопросе.
— Может ли Франция в одиночку пойти на конфронтацию с Турцией?
— Мы наблюдаем последствия отсутствия настоящей внешней политики ЕС и средств ее проведения. Франция едва ли может в одиночку идти по такому пути конфронтации и, кстати говоря, не заинтересована в этом.
— Существует ли в турецком гражданском обществе противодействие этому авантюризму?
— Оно существует, но очень слабо, и основные оппозиционные партии (как правые либералы, так и социал-демократы) ставят во главе угла националистические рефлексы, особенно во внешней политике. В то же время авантюризм стоящего у власти в Турции исламо-националистического альянса ведет экономику страны к катастрофе, и в этом заключается ахиллесова пята власти клана Эрдогана. Чем глубже в кризис будет погружаться турецкая экономика, тем выше риск усиления репрессий во внутренней политике и агрессивности во внешней.
Мы в Телеграмме
